СОЛОМОНИЯ ЮРЬЕВНА САБУРОВА (год рождения неизвестен – † 16 декабря 1541 г. в Суздале), великая княгиня Московская и Владимирская, первая жена (с 4 сентября 1505 г. до 29 ноября 1525 г.) великого князя Московского и Владимирского Василия III Ивановича
Отец
- Юрий Константинович Сверчков Сабуров, боярин, московский воевода
Краткая биография
О ранних годах Соломонии Юрьевны практически ничего неизвестно. Она происходила из рода Сверчковых – Сабуровых, ее отец был московским воеводой. Относительно знатности и влиятельности самого рода в историографии существуют разночтения [см.: 2, c. 169–172; 5, c. 193, 191–194; 11]. В некоторых трудах упоминается, что она рано лишилась матери и воспитывалась теткой, сестрой отца. Внимание исследователей всегда привлекала даже не личность Соломонии как таковой, а обстоятельства, при которых она стала женой Василия Ивановича – будущего великого князя Московского и всея Руси Василия III. Впервые наследник великокняжеского престола женился на девушке незнатного происхождения и впервые – в результате устроенного смотра невест. Дипломат и путешественник Сигизмунд Герберштейн, оставивший обширные «Записки о Московии», подробно описывает проходившие смотрины, на которые якобы было приглашено 1500 кандидаток (по более скромным подсчетам историков – около 500) [IV, c. 87; 9, с. 235–236].
Считается, что отказаться от привычной практики выбора невесты из подходящих по статусу и возрасту принцесс – иностранок или русских княжон Василию Ивановичу подсказал печатник Юрий (Георгий) Траханиот, человек из окружения матери Василия, Софьи Палеолог. Вероятно, Траханиот надеялся склонить выбор княжича в пользу собственной дочери, однако амбиции печатника не оправдались: выбор пал на дочь Юрия Константиновича Сабурова.
Советские историки рассматривали и саму процедуру смотрин, и кандидатуру Соломонии в контексте всей внутренней политики Василия III: таким образом молодой князь открещивался от внутриполитической линии отца Ивана III и обретал опору в лице старого московского боярства [4]. Не так однозначна в этом вопросе современная историография. Политическая подоплека данного брака, кажется, вполне ясна. Исход борьбы за власть между Василием III и внуком Ивана III Дмитрием Ивановичем еще не был предрешен и положение Василия было неустойчивым. Завещание Ивана III, оставлявшее младшим сыновьям ряд уделов, фактически возрождало удельную систему, против которой первый государь всея Руси сам боролся всю жизнь [11, гл. 1]. В этих условиях такой важный по своему символическому значению шаг, как женитьба, мог продемонстрировать социальные симпатии Московского князя, обеспечив его необходимой поддержкой [там же]. Сомнения исследователей вызывает сама процедура смотрин. Часть исследователей полагает, что несмотря на инициативу, исходившую от Ю. Траханиота, сама идея устроить смотрины на манер греческого обычая вполне могла принадлежать Софье Фоминичне. Л. Е. Морозова, опираясь на весьма скудные, по сравнению с описаниями Герберштейна, летописные сведения, предположила, что смотрины не проходили вовсе. Исследовательница утверждает, что невесту Василию выбирал сам Иван III, руководствуясь верностью рода и репутацией Сабуровых [6, гл. 6]. Изначально кандидаток подыскивали среди иностранных принцесс, в частности среди дочерей сербского деспота, но по каким-то причинам от этой идеи в итоге отказались.
Согласно С. Герберштейну, смотрины начались не позднее августа 1505 г. Из первоначальных 500 (1500?) кандидаток было отобрано десять девиц и, в итоге, невестой Василия III была провозглашена Соломония Юрьевна. Было ли это решение принято заранее или же Василия действительно поразила красота Соломонии, как об этом пишет Герберштейн, сказать наверняка сейчас довольно трудно.
Венчание состоялось 4 сентября 1505 г. (по другим данным – 8 сентября [XVIII, c. 14] или 18 октября [XIX, c. 102]) в Успенском соборе в Московском Кремле [VIII, с. 468, 535; IX, c. 50; X, c. 245; XI, c. 259; XII, c. 375–376; XIII, c. 515; XIV, c. 197; XV, c. 215; XVI, c. 297; XVII, c. 338]. Главной задачей брака было рождение наследника, которое окончательно укрепило бы позиции Василия III на московском троне и предотвратило бы новую возможную междоусобицу. Время шло, но наследник не появлялся. Осенью 1510 г. князь с женой отправились на богомолье по монастырям Переславля-Залесского. Поездка продлилась до декабря, однако молитвы так и не были услышаны: княжеская чета оставалась бездетной [XVII, c. 346; 6, гл. 6].
О деятельности Соломонии в качестве великой княгини Московской известно мало. Она участвовала во всех положенных княжеских церемониалах. Ее в качестве правительницы оставлял в Москве во время своих отъездов Василий III [IX, с. 251; X, с. 251; 4]. Так же она руководила золотошвейными мастерскими в Кремле, изготовившими в том числе пелены и оклады для вновь построенного Архангельского собора, церкви Иоанна Предтечи, покровы на гробницы мощей прародителей Василия III и т.д. На этом скудные сведения о деятельности великой княгини заканчиваются. За почти двадцать лет брака Соломония, по всей видимости, не принимала активного участия в государственных делах, но самое главное – так и не смогла забеременеть.
Постепенно легкое беспокойство по поводу отсутствия детей у княжеской четы переросло в проблему государственного масштаба: отдавать трон кому-то из младших братьев Василий III был не намерен. Соломония в отчаянии обращается к различным колдунам и ведуньям, о чем сохранилось уникальное свидетельство – отрывок т.н. «сыска о неплодстве», где родственник Соломонии досконально описывал ее похождения по разного рода ворожеям, проведению всевозможных обрядов на зачатие и т.д. [I, c. 192, № 130; 11, гл. 8].
Выход из сложившейся ситуации для великого князя оказался непростым. Смириться с отсутствием наследника он не мог, но и законных оснований для выбора новой супруги у него не было. Несмотря на то, что вина за бесплодие по представлениям людей того времени всегда падала на женщину, прецедентов развода в великокняжеской семье еще не было. Более того, Соломония вела образ жизни благочестивой жены и у православного патриарха не было даже формальных поводов разрешить развод. Вероятно, к непростому решению Василия III подтолкнула смерть в 1523 г. его зятя, татарского царевича Петра, которому московский князь планировал отдать престол в случае, если так и останется бездетным [3, c. 257; 11, гл. 8].
Вопрос о разводе был поднят на заседании Боярской думы осенью 1523 г. [VII, c. 102–103]. Представители духовенства, в том числе Вассиан Патрикеев и Максим Грек, выступили резко против развода. Фактически это означало согласие церкви после смерти Василия III передать престол его младшему брату удельному князю Юрию Дмитровскому. Допустить нового витка борьбы за власть Василий III не мог и примириться с решением церкви не захотел [4, c. 253; 11, гл. 8]. Ради справедливости стоит отметить, что в летописях решение о разводе вложено в уста бояр: они предлагают Василию III изъять «неплодную смоковницу из винограда» [там же].
В том же 1523 г. по распоряжению великого князя Московского начинается строительство нового Девичьего монастыря с церковью Пречистые Богородицы Одигитрия, вероятно, специально для будущего пострижения Соломонии.
Два года спустя, в 1525 г. было инициировано «дело о неплодстве», по итогам которого Соломония официально была признана виновной. Сюда же были добавлены показания свидетелей, обвинявших Соломонию в колдовстве, которое считалось тяжким преступлением. При такой постановке вопроса ссылка в монастырь выглядела милостью князя, и митрополит Даниил, поначалу противившийся решению Василия III о разводе, поддержал его. Соломония силой была привезена в московский Рождественский что на Рву монастырь и пострижена в монахини под именем Софии. С. Герберштейн эмоционально описал весь процесс, в ходе которого Соломония не дала надеть на себя монашеский куколь, кинула его на землю и демонстративно растоптала. Впрочем, исследователи сомневаются в достоверности подобных описаний [6, гл. 6; 8; 11].
Заточение Соломонии имело широкий общественный резонанс. Жестокий поступок московского князя осудили и Вассиан Патрикеев, и иерусалимский патриарх Марк, и даже несколько десятилетий спустя князь Андрей Курбский и некий Паисий, старец Серапонского монастыря, автор «Выписи из святогорские грамоты, что прислана к великому князю Василию Ивановичу о сочетании второго брака и о разлучении первого брака чадородия ради» [III, c. 1–10; 11, гл. 8]. В уста иерусалимского патриарха этим автором были вложены и зловещие пророчества о том, что родившийся во втором браке Василия III сын принесет государству «много крови и печалей» (речь о будущем государе Иване IV Грозном) [II, прил., с. 1; Х; VI, с. 181–182].
Чтобы как можно быстрее избавиться от нежелательного внимания со стороны общественности, Василий III отправляет Соломонию в Суздальский Покровский монастырь [10, c. 112; 11 гл. 8]*. Однако спустя несколько лет в 1526 г. бывшая супруга вновь доставит великому князю неприятности: до него долетят слухи о рождении у нее сына Георгия [I, № 130, c. 192; IV, c. 87; 3, c. 215, 271; 8; 11, гл. 8]. Для расследования в монастырь будет отправлена комиссия, специально созданная по этому поводу. Избежать скандала все же не удастся. Благодаря Герберштейну сплетни о рождении ребенка у инокини Софии быстро распространятся среди европейских дворов. После рождения у Василия III от второй супруги Елены Глинской сына Ивана старые слухи зазвучат на новый лад: во втором браке ребенок также появится далеко не сразу и общественность будет обсуждать, действительно ли наследник является сыном великого князя Московского. Василию III припомнят и его расправу над первой женой и так и не выясненную до конца историю с рождением у той мальчика.
Соломония проведет в монастыре остаток своей жизни, в общей сложности чуть более 15 лет. Она скончается 16 декабря 1541 г. Будет похоронена там же, в Суздальском монастыре.
* Несколько независимых друг от друга источников, в частности Андрей Курбский, говорят о том, что Соломония была сослана в Каргополь. Поскольку следственная комиссия в 1526 г. приезжала в Суздаль, исследователи предполагают, что если ссылка в Каргополь и имела место, то значительно позже [V, c. 280; 6, гл. 6; 11, гл. 8].
Дети
- Георгий Васильевич (?)** ** Существование сына Соломонии, якобы рожденного ею уже в стенах монастыря, не является доказанным и не находит подтверждения в письменных источниках, кроме известия С. Герберштейна, имеющего скорее характер сплетни. По словам другого путешественника, некоего немца Гейденсталя (якобы бывавшего в Москве Ивана Грозного) комиссия, отправленная Василием III в монастырь для расследования данных слухов, подтвердила, что Соломония никогда не была беременна [3, c. 215, 271; 11 гл. 8]. Однако в советское время в Суздальском монастыре было вскрыто анонимное захоронение, где ученые обнаружили остатки детской одежды, соответствовавшей княжескому одеянию на мальчика трех - пяти лет [7, c. 91–93]. Как установили археологи, обнаруженное захоронение было ложной могилой (кенотафом) с похороненной в ней тряпичной куклой. Время создания кенотафа – начало XVI в. На сегодняшний день невозможно достоверно установить, кем и с какой целью было создано данное захоронение и имело ли оно отношение к Соломонии, похороненной в 1541 г. по соседству. Существует версия о том, что сын Соломонии и Василия III действительно существовал и что о нем было известно даже Ивану IV, а также версия, что Георгий вошел в историю под именем полулегендарного разбойника Кудеяра – атамана (подробнее см.: 11, гл. 8).
Владения
Источники
I. Акты исторические. Т. 1. СПб., 1841.
II. Белокуров. С.А. О библиотеке московских государей. М., 1898.
III. Выпись из святогорские грамоты, что прислана к великому князю Василию Ивановичу о сочетании второго брака и о разлучении первого брака чадородия ради. Творение Паисино, старца Серапонского монастыря // Чтения в Обществе истории и древностей российских. Вып. 8. М., 1847. С. 1–10.
IV. Герберштейн С. Записки о Московии. М., 1988.
V. Записки о регентстве Елены Глинской // Исторические записки. Т. 46. М., 1954.
VI. Попов А. Изборник славянских и русских сочинений и статей, внесенных в хронографы русской редакции. М., 1869.
VII. Псковские летописи / Отв. ред. изд. акад. Б.Д. Греков. Вып. 1. М.; Л., 1941.
VIII. ПСРЛ. Т. IV. Ч. 1. Новгородская четвертая летопись. М., 2000.
IX. ПСРЛ. Т. VI. Софийские летописи. СПб, 1853.
X. ПСРЛ. Т. VIII. Продолжение летописи по Воскресенскому списку. М., 2001.
XI. ПСРЛ. Т. XII. Летописный сборник, именуемый Патриаршею или Никоновскою летописью. М., 2000.
XII. ПСРЛ. Т. XX. Львовская летопись. Ч. 1. СПб, 1910.
XIII. ПСРЛ. Т. XXII. Русский Хронограф. М., 2005.
XIV. ПСРЛ. Т. XXIII. Ермолинская летопись. СПб., 1910.
XV. ПСРЛ. Т. XXIV. Летопись по Типографскому списку. Пг., 1921.
XVI. ПСРЛ. Т. XXVI. Вологодско-Пермская летопись. М.; Л., 1959.
XVII. ПСРЛ. Т. XXVIII. Летописный свод 1497 г. Летописный свод 1518 г. М.; Л., 1963.
XVIII. ПСРЛ. Т. XXX. Владимирский летописец. Новгородская вторая (Архивская) летопись. М., 1965.
XIX. Устюжский летописный свод. М.; Л., 1950.
Библиография
1. Амвросий. История Российской иерархии. Ч. 3. М., 1811.
2. Веселовский С. Б. Исследования по истории класса служилых землевладельцев. М., 1969.
3. Забелин И.Е. Домашний быт русских цариц в XVI и XVII ст. М., 1901.
4. Зимин А.А. Россия на пороге Нового времени (Очерки политической истории России первой трети XVI в.). М., 1972.
5. Зимин А.А. Формирование боярской аристократии в России во второй половине XV – первой половине XVI в. М., 1988.
6. Морозова Л.Е. Знаменитые женщины Московской Руси XV–XVI вв. М., 2014.
7. Никитин А.Л. Соломония Сабурова и второй брак Василия III // Григорьев Г.Л. Кого боялся Иван Грозный? М., 1998. С. 91–93.
8. Пушкарева Н.Л. Частная жизнь женщины в доиндустриальной России. X–начало XIX в. Невеста, жена, любовница. М., 1997.
9. Скрынников Р.Г. История Российская. IX–XVII вв. М., 1997. С. 235–236.
10. Тихомиров М.Н. Новый памятник московской политической литературы XVI в. // Московский край в его прошлом. Ч. 2. М., 1930.
11. Филюшкин А.И. Василий III. М., 2010